Ну что, поехали. Откуда начнем-то, хочется побольше объездить, все
посмотреть, вспомнить. А давай, давай прямо из центра, что ли.
Вот-вот, поворачивай сюда, да, вот то самое место.
Здесь я впервые услышал от нее фразу, а вот эти французкие хот-доги,
самые сексуальные хот-доги в мире , а потом мы так целовались.
Представляешь, пройти несколько километров пешком по центру города.
Побывать в самых милых уголках его. Бояться объяснить друг другу, сказать
о том, что вот они искорки, уже вовсю пролетают между нами, надо только
чуть пододвинуться друг к другу и вдруг. И вдруг понять это без прямого
обращения, просто одной этой фразой решить все проблемы и недомолвки и
тут же прижаться друг к другу и почувствовать таки губы любимой.
Кто она была и какая? А разве это для тебя важно везешь и вези. Да,
хорошенькая, да, очень сладкая и милая. Нет, не блондинка, да я вообще
как-то блондинок не особенно жаловал. Кстати, а что это значит - жаловать
девушку, это я что-то стал заговариваться.
Нет, все-таки хорошим то лето было. Тепло, правда летом почти всегда
тепло, ночи темные. Помню, как-то шли мы с ней через Ходынское поле,
страшно, вокруг ничегошеньки не видно и собаки только воют и тявкают
так противно. Прижались друг к другу и так медленно-медленно, фонариком
лазерным из стороны в сторону, по глазам этим животинам четырехлапым,
чтобы не цапнули, а сами потихоньку вперед.
Ага, а вот и парк Петровский. Знаешь, какие у нее были серые глаза омуты.
Утонуть действительно можно. Никогда не верил, что в глазах таится столько
страсти. Она засасывает, втягивает в себя, вот смотришь ей в глаза и и
чувствуешь как уже совсем на другом свете находишься, а вокруг все такое
бархатное, нежное, любимое.
Это было осенью, да-да, именно осенью. Под ногами шуршали листья, нет,
они даже не шуршали, они просто тихо-тихо напевали свой осенний вальс
любви. Ветерок приподымал их и золотистым дождем бросал на еще оставшиеся
островки зеленой травы. А ее рука была в моей и И пальцы играли друг с
другом в бесконечные игры. Ты видел, как летают над хрупкой флейтой
пальцы опытного флейтиста, как они угадывают предстоящую мелодию и,
кажется, живут отдельно от своего хозяина. Вот так же было и с нами.
Что, да нет, ничего больше и не было. Все так грустно кончилось. Ну, осень
же, что с нее взять. Все гормоны уже улеглись, и больших романтических
бурь так и не вышло.
Слушай, а сюда то мы как попали. Вроде бы так просто сюда не проедешь,
или сегодня все можно? Ах, вот как, ну и отлично. Так вот, знаешь, что
это за дом? Нет, я так и думал. Это правительственный дом, тут всякие
важные господа живут и она здесь обитает, на 22 этаже, вон то окно.
Точнее обитала. Что? Да нет, что ты. Зачем ей выбрасываться, замуж
она просто вышла.
Тебе бы все о смерти. Да, очень нравилась. Какая была? Да ты знаешь, я
сейчас тебе даже и не опишу, впрочем, ведь это и не важно. Главное, что
познакомились мы на концерте. Причем начал кадриться я не к ней, а к ее
подруге, потом тяжело пришлось курс менять. Что болтаю так много? Да
хочется мне, вот и болтаю. А кто мне сегодня запретит разговаривать.
Вот они? Да им же не до меня, ты вези, вези давай.
Библиотека Ленина? Нет? Боровицкая , ах ну да, это же почти одно и тоже.
Знаешь, тоже памятное место. Первое свидание, поезд вылетает из туннеля и
я бегу вместе с ним вдоль платформы. А впереди стоит она. Шаг навстречу и,
но это же действительно было первое свидание. До этого был только ее
голос.
А когда увидел, оказалось она такая милая. Темные, как смоль, волосы.
Большие чувственные губы. Не удержался и поцеловал, у светофора. Обсуждали
Храм Христа Спасителя, к чему пришли, не помню. Вообще тот день как в
тумане, но сколько всего в душе осталось.
А вот здесь, вдоль каналов, мы так хорошо гуляли втроем. Вот, уже не
удивляюсь тому, как ты меня возишь. Они обе были такие симпатяшки. Что,
спал ли я с обоими? Да ни с кем из них я не спал. Еще чего не хватало.
Зачем. Ведь можно просто мило общаться Да знаю я, знаю, что дурак. Знаю,
что они точно также порой хотят, но мне тогда это было вовсе не нужно.
Но какие же они были хохотушки. Это сколько же лет прошло.
А знаешь, тогда хоть и весна была, такой ветер противный был, холодный.
Снял с себя ветровку, передал во временное пользование, а сам, прижавшись
к теплому бочку получал немыслимое наслаждение от солнца, свежего воздуха
и таких хороших девушек рядом, что даже сейчас мурашки удовольствия по
коже.
Поворачивай вот сюда, да-да, прямо у парка останови. Что? Нельзя пешком
прогуляться, а как же я вовнутрь попаду, там, где дискотека была, там,
где я с ней познакомился. Никак? Ну ты даешь. Ну ладно, тогда давай вот
так, медленно поезжай, а я вспоминать буду, как мы здесь ночью гуляли.
Как дошли до Смоленской площади, как целовались на скамейке в маленьком
скверике. Видишь вот ту скамейку. Вот на ней.
Она сидела у меня на коленях и я гладил ее длинные прекрасные ноги,
ощущал их тепло, нет даже жар, сквозь тонкий нейлон колготок и постепенно,
приподнимая ее руки вместе с пальто, которым она пыталась не пропустить
мои, пробирался все выше и выше. Время было позднее, вокруг не было никого
и если бы я был пораспущеннее, неизвестно до чего бы дошло. Хотя нет, как
раз известно, но это сейчас. А тогда просто поцелуи под луной, в самом
центре Москвы, в безлюдном скверике, когда вокруг столько освещенных
окон романтика.
А вот и тот щит с которого она пыталась прочесть мне фразу на английском,
я то тогда совсем в нем не разбирался, не то что сейчас. И именно тогда я
выяснил, что она, оказывается, видит ну очень плохо, представляешь. Буквы
с меня величиной, а она прищуривалась и и не могла прочитать.
Что я все о женщинах, а о чем еще, о работе, что ли? А ты думаешь, тебе
интересно будет слушать о работе, моей работе. Про твою я уж совсем
молчу. Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, как вот здесь вот в патруле
стоял. Да нет, не меня патруль повязал, а я, я был патрулем. Что,
говоришь бред. Все может быть, все может быть.
Так что лучше я про женщин, их бредом назвать нельзя. Они всегда были,
есть и будут. И даже те, что являются нам ночью, в сновидениях прекрасны
уже оттого, что они женщины.
А вот, давай свернем туда Как, уже приехали? А я разве сюда просил, я
и места то такого не помню. Хотя нет, точно, помню. Приезжал я сюда,
вот с кем не помню, но это по работе было, а одно это уже отбивает всякую
охоту вспоминать дальше. Поехали отсюда. Как нельзя. Как это нужно сюда
доставить. Да, и дальше что.
- Смотрите, а ведь еще совсем молодой. - Всхлипы, рыдания, вот и мама
стоит, чуть правее. Свет вдруг куда-то исчез, что-то темное накрыло,
потом скрип, пыхтение, раскачивание и первые комья застучали по
деревянной крышке.
