Кем стал Юлий Петрович вы, конечно, узнаете, но только в самом-самом
конце, а то ведь читать будет совсем неинтересно. Вы ведь, читатели,
такие, как только узнаете, чем все дела в книжке заканчиваются, сразу
бросаете ее в сторону и уж никогда ни за что к ней не возвращаетесь.
Кстати, Юлий Петрович тоже был страстным читателем. Читал он легко и часто
запоем. Это у него еще с детства было, как попадалась в руки интересная
книга - все, считалось, пропал парень. И неделю мог уроки не делать и две.
Особенно, если это оказывалась трилогия какая-нибудь, или большущее
собрание сочинений. Тогда пока последний лист последнего тома не
переворачивался, жизнь шла мимо Юлия Петровича.
Все вокруг знали об этой его страсти. Поэтому у друзей никогда не
возникало вопроса, что подарить Юлику на день Рождения. Вопрос ставился
по другому - какую именно книгу?
Поэтому, когда Юлий Петрович вышел на пенсию, он всем сердцем отдался
любимому увлечению. Собственный дом за городом, места вокруг чудесные,
денег вполне на жизнь хватает, да и сбережения кой-какие есть, а самое
главное, библиотека у него была большая - в общем живи да радуйся. Что
он и делал все время и время пролетало незаметно.
Вот только сейчас Юлий Петрович читать не мог. Нет, нет, не волнуйтесь,
дело вовсе не в том, что у него, например, резко упало зрение - нет.
Глаза у него с возрастом, наоборот, стали как у орла, он даже очки
носить перестал. И, упаси Бог, он вовсе не охладел к своему любимому
занятию, никогда. Вся беда Юлия Петровича заключалась в том, что всю
жизнь он читал сидя.
За своим любимым письменным столом, при свете настольной лампы под
зеленым абажуром (зеленые абажуры у него были всегда, сначала просто
подражал одному всем известному человеку, а потом уже вошло в привычку)
и на жестком стуле, чтобы, не дай Бог, геморрой не подкрался в старости.
Вот читал он всю жизнь сидя, а сейчас не мог. Потому что вскочил у него,
извините за выражение, на заднице большой абсцентирующий фурункул.
Ну, допустим, не на заднице, а "в районе копчика". Это он так с
непритворным смущением отвечал на игривый вопрос "Ну и что тут у нас?
И где же все это?" медсестрички, приходящей делать процедуры и перевязку.
Но как бы Юлий Петрович не называл место дислокации болезни, все равно,
подставляя умелым рукам и дневному свету свою дряблую уже и неестественно
бледную кожу района копчика, жутко стеснялся.
Спустив трусы до половины и плюхнувшись как можно быстрее на старый
скрипучий диван, он лежал и обречено смотрел в окно, пока больное место
тщательно протиралось салициловым спиртом, смазывалось ихтиоловой мазью,
а потом, полминуты спустя, практически рядом с очагом заразы втыкалась
острая стальная игла. Вот именно ради этого и приходила каждый день
сестра - пять кубиков витаминов подкожно, еще чуть-чуть полежать и до
завтрашнего дня свободен.
А фурункул был уж очень противным. Про "сидеть", так вообще никакого
разговора не было, но он еще и стоять мешал. Правда, Юлий Петрович
несколько раз в день все-таки выбирался со своего дивана, прохаживался
по комнатам и даже спускался с крыльца в сад. Но при этом так неуклюже
прихрамывал и изгибался всем телом, что сам себе был смешон. Тем более,
что в саду все зрело и без него, а огородом он почти никогда и не
занимался. Поэтому маршрут во время болезни был простым - кухня, а
там либо налить воды в цветную чашку с горошинами, закинуть на язык
таблетку цифрана и большим глотком отправить ее в желудок, либо
что-нибудь схватить из холодильника и, пожевав, тоже разместить
в животе.
Все это время Юлий Петрович пытался найти какое-нибудь занятие, чтобы не
скучать и просто так бока не отлеживать (на спине то он лежать тоже
не мог). Первым делом, конечно, взял книгу, разместился комфортно,
открыл - не пошла. Глаза очень быстро утомились, спина затекла. Поза
то непривычная - лежа читать, поэтому книжкой пришлось пожертвовать.
Телевизор включил - снова устал быстро: гудит, мелькает что-то, прыгает
перед глазами, времени подумать над событиями совсем нет - выключил.
Остается только лежать. А лежать, уткнувшись носом в подушку, и бить
баклуши совсем не хочется.
Взял тогда Юлий Петрович шариковую ручку, нашел чистую тетрадку, из
которой он листы периодически дергал для писем, залег на свой диванчик
головой к окну, чтобы светлее было, и стал . . . писателем. А что,
почему бы и нет. Лежишь себе и лежишь, мысль какая в голову закралась
- записал. Раньше вот он читал много, в жизни не меньше повидал, а тут
вдруг время свободное появилось, вот и пошла ручка по листам белым
пируэты выписывать. Так и этот рассказ получился. И, кажется, по-моему,
неплохо вышло. А вы как считаете?
